утшителя страждущих, наставника заблудших, цлителя немощных, еловом—на еще высший, сравнительно с предшествующими, подвиг „старчества", духовнаго руководства людьми. Так дивная сила Божия, постепенно направляя жизнь пр. Серафима все к высшему и высшему совершенству, соединила в ней одной различные подвиги, из которых и каждый в отдльности мог бы составить славу подвижника. И как отчетливо ясны и изумительно правильны начертанные десницею Вышняго пути к постепенному, все боле и боле усиливающемуся, духовному возрастанию пр. Серафима: дтство под надзором добродтельной матери, отрочество в обстановк истиннаго русскаго благочестия и в дух истинной церковности, юношество в сред неиспорченных нравов, смна нослушаний иноческих, благоговйное, исполненное таинственных видний и откровений, служение в священных степенях диакона и пресвитера, затм постепенное восхождение как-бы но лствиц от земли к небу по степени возрастания духовной силы до образования особенная сосуда преизобильной благодати для сего и грядущаго вка—в иодвигах пустынника, столпника, молчальника, затворника, наконец, старца-наставника тысяч людей, ежедневно к нему приходивших. Нашедшия себ полное выражение в лиц св. Серафима общия христи-анския добродтели: всегда пламенная вра в Бога, полнйшее само-отречение во имя этой вры, необычайное смирение и всеобемлющая любовь, соединенная с снисходительностию к слабостям и недостат-кам других, a вмст с этим вонлощениыя им в себ и лучшия идеальныя черты русскаго духа: сердечная преданность православно, царю и отечеству, любовь к храмам, их благолпию, ко всему церковному и к православно-русскому строю жизни,—все это, в связи с рдким богатством духовнаго опыта и особой нроникновенностию в душу каждаго, благодатными дарами прозорливости и чудотворений, не могло не поставить св. великаго подвижника еще при его жизни в глазах православнаго русскаго народа ирибжищем, духовною опорою и утшением страждущих и обремененных, скорбящих и озлобленные, милости Божией и благодатной помощи требующих. Таким дй-ствительно и был св. старец-наставник Серафим. Исполняя это свое великое сдужение, он длил свое время между обителью и пустыней, так называемой, ближней (в 2 вер. от монастыря). Отправляясь в эту свою иустыньку и возвращаясь оттуда, св. старец носил на спин котомку, набитую камнями и песком, поверх котораго лежало св. Еван-гелие. „Томлю томящаго мя", обычно отвчал он на вопрос, зачм он утруждает себя этой тяжестию. Пищу вкушал он только однажды в день, вечером. Спал св. старец, сидя на полу, спиной прислонясь к стн и иротянув ноги; иногда клал голову на кирпич или но-лнья; в иослднее же время жизни он становился на колни и, поддерживая руками голову, сиад, опираясь локтями на под, а лицом к земл. Часто бывая у любимаго им Богословскаго родника (называвшаяся так по стоявшей около него икон св. ап. и ев. Іоанна Богослова) в 2 вер. от обители, св. старец удостоился здсь явления Богоматери, во время котораго, по преданию, явился новый, забивший от удара жезла Богородицы, источник (называемый „Серафимовым"). Обыкновенно, в обители и в пустын, на пути и дома, св. старца окружало множество людей, жаждущих от него совта, утшения, вразумления, помощи и бдагословения. Особенно велико бывало стечение народа в праздничные дни, когда св. старец возвращался из храма после принятия св. Таин. Идя медленно, с глубокой сосредоточенностию на своем свтлом лиц, он ни с км не говорил, никого не благословлял и как бы ничего вокруг себя не видл. Он весь был иолон св. радости и благоговй-иаго сознания соединения со Христом, и никто не осмливался прикоснуться к нему. Только войдя в келлию, св. старец принимал пос- ЯНВАРЬ. 2. 11